на почту» title=»Отправить на почту»>
Закрыть
Отправить
21 августа должно было состоятся очередное судебное заседание по делу «Элита-Центр». Заседания не будет, так как главный обвиняемый Александр Шахов скрылся. Ранее в апреле Подольский районный суд выпустил его из СИЗО под домашний арест.
Для тех, кто уже позабыл обстоятельства аферы, вкратце напомним ее основные события.
В 2005 году 34-летний Александр Шахов, в прошлом сотрудник российских силовых структур, организовал строительный бизнес в Украине. Для этого он получил украинское гражданство и вместе с сообщниками выкупил в Киеве 9 строительных площадок. Дома строить никто не собирался. Аферистов интересовали лишь деньги инвесторов. За год будущим фигурантам удалось собрать 400 млн. грн., или 80 млн. дол. по тогдашнему курсу. Успех был легко объясним: при рыночной цене в 1500 дол. виртуальные квартиры предлагались с 35% дисконтом – 900 дол. за м2. Одним февральским утром 2006 года Александр Шахов перестал отвечать на звонки, а затем и вовсе пропал из Украины. Обманутыми оказались 1693 инвестора.
В 2007 году его задержали швейцарские правоохранители по поддельному российскому паспорту на фамилию Юрьев и выдали России. После этого он был выдан властям Украины.
Какова дальнейшая судьба уголовного дела и присвоенных средств – об этом речь в интервью с Игорем Владимировичем Цюприком, бывшим начальником управления МВД, которое занималось расследованием преступления.
Как известно, «закон Саченко» внес новые обстоятельства в дело «Элиты-Центр». Суд выпустил А.Волконского из СИЗО под домашний арест. Была ли какая-то возможность у суда проигнорировать требования Закона?
Статья 72 Уголовного кодекса Украины с поправкой Савченко, к сожалению, практически не оставили суду возможности для маневра. Подозреваемый отбыл в СИЗО 7,5 лет при максимальной санкции по вменяемому ему преступлению – 15 лет. Умножаем (количество лет в СИЗО — издание) на 2 и получаем освобождение подследственного из СИЗО. Но мы видим, что никто подозреваемого просто так отпускать не собирался. Вместо содержания в СИЗО ему был назначен круглосуточный домашний арест.
Согласно информации СМИ о судьбе присвоенных денег ничего не известно. Есть ли надежда что-то вернуть?
Огромная часть средств принималась наличкой, и проследить их дальнейшее движение практически невозможно. Что касается денег, принятых по безналичному расчету, была попытка установить их местонахождение по банковским проводкам. Однако следы денег терялись «в офшорах», которые тогда были глухи к нашим запросам. В Украине нами на этапе следствия было арестовано собственности на 60 млн. грн. Они все будут использованы для возмещения убытков пострадавших. Насколько известно, часть пострадавших уже получили возмещение за счет государства.
Выходит, вернуть часть денег можно пробовать после приговора? А какой приговор, если подсудимый сбежал?
В Украине с недавнего времени существует институт заочного рассмотрения уголовных дел. Хотя в Европе отношение к нему неоднозначное. В решениях ЕСПЧ неоднократно подчеркивалось, что заочное производство должно применяться преимущественно в отношении преступлений небольшой тяжести. Также ЕСПЧ снабжает заочное производство целым рядом процессуальных условий, невыполнение которых может повлиять на отмену приговора в Украине.
Тогда у подсудимого появляется больше возможностей оспорить решение суда в международных инстанциях? Возможно, на это и был расчет?
Не исключено, что так.
Какими были предпосылки для успеха аферы в 2006?
Причины было две. Первая – недосмотр контролирующих органов. Вторая – пробелы в законодательном регулировании. Сфера-то была новой, и рынок был на этапе становления.
А какие органы недосматривали и в чем этот недосмотр состоял?
Да много кто: взять КМДА, которая не обращала внимания на нарушения при строительстве. «Элита-Центр» имела лишь одно разрешение на строительство офисного центра. Вместо него строился жилой дом. Ни один из компетентных органов не обращал внимание на то, что деньги принимались «наличкой», не заинтересовался демпингом. С другой стороны, отсутствовали надежные правовые механизмы гарантий прав инвесторов. Кстати, закон о финансово-кредитных механизмах при строительстве принимался не в последнюю очередь как реакция на «Элита-Центр».
А сегодня есть какие-то механизмы, защищающие общество от новой «Элиты Центр»?
К сожалению, «Элита-Центр» может повториться снова. На сегодняшний день нет никаких гарантий от повторений ситуации, аналогичной делу «Элита-Центр». Закон о финансово-кредитных механизмах управления собственностью при строительстве не обеспечивает желаемого уровня защиты прав инвесторов и имеет достаточно других недостатков. Судебная практика в последнее время снизила значимость тех же имущественных прав как механизма защиты интересов инвесторов. И сегодня имущественные права дают слабые гарантии для получения будущей недвижимости. Мы практически на той же точке, откуда начали в начале 2000-х.
Совсем все так плохо? Не очень оптимистично…
Почему же. Я, наоборот – оптимист. Считаю, что самой надежной защитой является повышение качества надзора и контроля. Как только он заработает, риски для граждан стать добычей мошенников снизятся критически. Кроме того, конечно же, строительный рынок тогда будет надежным, когда бизнес на нем серьезно озаботится репутацией. Тогда появится шанс, что люди с деликатной психологией — «украл, выпил – в тюрьму» — перестанут собирать деньги на стройку. Но для этого сам инвестор должен требовать с застройщиков репутации, сформированной общественным мнением и подтвержденной прозрачной работой.
Ранее писали, что А.Волконский имел серьезные связи в правоохранительной среде. Скажите, в деле «Элита-Центр» ощущалось давление, напрмер со стороны коллег по цеху?
В деле «Элита-центр» скорее ощущалась решимость на всех уровнях довести его до конца. Хотя любое резонансное дело — это сфера серьезного противостояния. У меня есть опыт руководства расследованиями дел «Kings Capital», крупного земельного рейдера Овчарука, и дел по созданию террористических организаций ДНР и ЛНР. К сожалению, по итогам расследования, если, как и требуется от следователя, не идти на поводу у заинтересованных лиц, появляется достаточно недоброжелателей. Они всегда будут рады приложить усилия, чтобы ты оказался подальше от своей работы.
В последнее время в вашу сторону прозвучали серьезные обвинения. В том, что вы, будучи на должности замначальника управления по организации контроля за расследованием преступлений Главного следственного управления МВД Украины, курировали прослушку сегодняшнего нардепа Игоря Луценко, содействовали похищению его и Юрия Вербицкого. Что вы можете сказать на это?
Управление, где я работал заместителем начальника, не было наделено процессуальными полномочиями. Это значит, что мы не имели права ни вести расследования, ни осуществлять оперативное влияние на них. В задачи управления входило реагирование на жалобы или нарушения при расследовании резонансных дел и анализ этих жалоб. Если нарушения подтверждались, с нашей стороны следовала подача рекомендаций для их устранения — компетентному лицу, которое осуществляло процессуальное руководство и принимало дальнейшее решение. Тем более, управление не имело никакого отношения к прослушке.
Странно как-то получается, управление контроля – и никакого влияния…
Наш контроль сводился, по-сути, к экспертной деятельности для дальнейшего принятия решений ответственными лицами. Те, кто в начале 2013 года снимал меня с предыдущей должности — начальника управления расследования преступлений, совершенных орггруппами — даже не удосужились определить мои функциональные обязанности. Видимо, так заботились о моей влиятельности. И вот – держите – похищал И. Луценко. А что так мало? Давайте все повесим. Это же удобно. В первую очередь для тех, на ком «шапка горит». Сегодня все надуманные обвинения в мою сторону — предмет судебного разбирательства.
Но у самих судов сегодня еще та репутация…
А какие есть еще возможности? Можно еще взывать к проверке информации перед ее распространением. Или призывать не становиться инструментом тех, кто использует доверие новых людей для сохранения собственных позиций? А заодно и позиций старой системы, которую они и представляют. Не уверен, что это подействует.
